- Лес надо валить зимой и только в полнолуние, - голос Матиаса отдавался гулом в полупустом помещении башни. – Тогда и бревно для строительства крепкое будет…
Амадей молча кивнул, приподняв балку, которую плотник старательно обмотал веревкой и теперь затягивал узел, чтобы после поднять бревно под крышу. По правде, голему было глубоко безразлично, какая древесина идет на строительство – он всего лишь помогал ремонтировать подразвалившийся от времени замок, но Матиаса – плотника с тридцатилетним стажем, если он оседлал своего любимого конька,  заставить замолчать не мог никто. Поэтому все и слушали, или, по крайней мере, делали вид, что полны внимания.
Какого тролля Амадея занесло на стройку с утра пораньше? Причины были банальными: на вопрос голема, чем ему заниматься в Нане в «мирное» время, Эндан лишь отмахнулся: «Помоги кому-нибудь!» Принц вообще редко задумывался о том, что его приказы и просьбы Амадей не выполнить не мог.  Поэтому и помогал всем подряд. Стоило попросить. И в это утро, когда рядом с комнатой Ивориона нарисовался Матиас с горестным лицом и стенаниями, что людей мало, и дело движется медленно, голем сгреб его за шкирку, не дав разбудить принца из-за такой ерунды, и сам отправился "помогать", благо таскать доски и бревна - для него сущий пустяк. То, что граф занимается работой простолюдинов, никого не удивило: здесь в лагере не существовало особых различий – положение вне закона и борьба с захватчиками равняла всех.
-Да, ну тебя с твоими байками! - долетел сверху бас Бенджамина, наверное, он был единственным человеком в Нане, который открыто хамил всем и по любому поводу – не для того, чтобы оскорбить, а от природной прямолинейности. – Сейчас будем  ждать зимы, чтобы все тут отремонтировать! Совсем спятил!
- Я не призываю ждать, я для сведения, - обиделся Матиас, и, насупившись, отошел в сторону, лишь махнув рукой своим людям: - Поднимайте! 
Амадей тоже отошел, держась  в тени и старательно обходя падающие на пол сквозь прорехи в крыше пятна света.
Несколько человек ухватили канат, перекинутый через уцелевшую почти под самой крышей балку, и бревно, закрепленное в петле, медленно поползло вверх - в планы Матиаса входило восстановить одно из верхних перекрытий, а затем подлатать и саму крышу.
- Как насчет стенобитных и метательных машин? – Амадей припомнил, что вроде бы Эндан интересовался этим в последнее время. – Сможешь построить?
- Так чертежи… - протянул Матиас и развел руками.
- Будут.
- Тогда смогу! – он усмехнулся в усы. – Что не смочь?
- Что это тебе не смочь? А? – раздался рядом женский звонкий голос, и в дверном проеме материализовалась Грета – девица, заведующая в Нане хозяйственной частью, как говорил Эндан, то бишь в ее ведении было распоряжение и стиркой, и готовкой, и прочими важными для быта делами. – По бабам собрался? А все скоромником прикидывается! – она хихикнула, взглянув на покрасневшего плотника, но, заметив Амадея, тут же осеклась: - Ой, господин граф, я вас не заметила! Доброго утречка!
- Здравствуй, Грета, - отозвался голем.
- Дура ты, - поздоровался плотник.
- Где нам до вас умников! – парировала Грета, тряхнув каштановой гривой, заплетенной в косу, и, втиснувшись между Матиасом и Амадеем, повисла у голема на плече: - А у нас сегодня такой вкусный супчик будет, просто обалдеть!
- Здорово, - выдохнул голем, просчитывая пути отступления. С некоторых пор ему стало казаться, что Грета вездесуща: куда ни сунься в Нане – везде она! А это желание накормить (притом, что Амадей вообще не мог питаться физически), вызывало чуть ли не страх перед новой встречей с навязчивой девицей, и все чаще появлялась мысль придушить ее когда-нибудь вечерком, одним махом решив все свои проблемы.
- Грета, отстань от господина графа и покорми лучше меня! – крикнули сверху.
- Тим, ты и так скоро по швам треснешь! – рассмеялась в ответ девушка, и не подумав отцепиться от руки голема.
- Хех, Грета, а ты еще вреднее госпожи Катарины!  - Тим, сын кузнеца, – здоровенный малый – ухватил поднявшуюся балку за канат, подтянул ближе к себе. – Эта все беднягу Ивориона изводит, и ты туда же! Только бы вам, бабам, издеваться!
- Держи лучше крепче, - пробасил Бенджамин. – Иначе…
Договорить он не успел - трос выскользнул из рук Тима, балка накренилась и сорвалась вниз,руша по пути возведенные леса. Вопли и мат перемешались с грохотом, народ внизу бросился в рассыпную.
Амадей машинально отступил назад, вжимаясь спиной в стену – больше деваться было некуда - и невольно увлекая за собой Грету. Мгновение спустя волна пыли вперемешку со строительным мусором врезалась в голема и испуганно пискнувшую девушку. Хорошо еще не сама балка! Где-то рядом закашлялся Матиас. Амадей мог лишь догадаться, что плотник жив - из-за сизого облака, взметнувшегося вверх, видимость терялась уже на расстоянии шага.
Когда пыль рассеялась, мат иссяк, а народ поуспокоился, послышался сверху осторожный голос Тима:
- Мужики, вы там живы?
А вслед за ним звонкий шлепок и ругань Бенджамина:
- Ну, ты и засранец, мать твою!
- Живы, - бурчал Матиас, пересчитывая своих подопечных – на удивление, все действительно обошлось и никого не пришибло. – Если сейчас этого урода сверху не снимут, я за себя не отвечаю…
Грета, очнувшись, принялась было отряхивать пыль с себя и Амадея, но заметив брошенный в свою сторону холодный взгляд голема, живо поняла, что пора линять и быстро ретировалась за дверь. Плотник ситуацию заранее не просек, а посему, кувыркнулся на пол, получив от Амадея смачный удар в челюсть.
Голем был зол – его драгоценную фарфоровую тушку чуть было не угробила какая-то жалкая деревенщина! И пусть эмоции на его лице не отразились, действия говорили сами за себя. Эндан не раз повторял, что «пускать в расход «своих» нельзя, и так их мало», но про «дать по морде в воспитательных целях» он ничего не упоминал, поэтому плотник ощутил на собственной физиономии все прелести такого «воспитания».
- Убрать бардак. Немедленно, - приказал Амадей, нависая над испуганным плотником. – Помощь еще нужна?
- Не-ет, мы уже дальше как-нибудь сами, - пролепетал тот.
Вот и славно!
Амадей задрав голову вверх поискал взглядом Тима. Не увидел, но сын кузнеца мог быть уверен, как только попадется на глаза «господину графу», так и схлопочет за свое ротозейство по полной.

К тому времени, как в башне появился Иворион, Амадей успел уже привести себя в божеский вид, и выйти в коридор.
- Нормальным принцам, - не успев подойти, пожаловался Эндан.  - по утрам подают завтрак. Хороший сытный завтрак. И подогретую воду, некоторым извергам небось даже и с лепестками. И только мне — ни того, ни другого. Вот где справедливость, а?
Эм-мм… С лепестками? Амадей с сомнением поглядел на принца. Бредит? Или шутит? Цветы в Риросе в горах не сыскать! А вот завтрак ему вполне могут притащить и в постель! Стоит только Грете намекнуть!
- Ладно. Пошли, найдем Каспара, узнаем, с чем пришел, - продолжал тем временем Иворион, направляясь к выходу.
Амадей молча последовал за ним, лишь немного задержался на пороге, чтобы запахнуть плащ, и накинуть на голову капюшон – Эндан вечно забывал, что солнце голему противопоказано!
Каспар «нашелся», как и предполагалось, в караульной у западных ворот. Невысокий, худой, ничем не примечательный – на таких и глаз не останавливается, и, встретив в толпе, не запомнишь. Следопытом он был отличным, а отправь шпионить, цены не будет! И только одно «но» все портило:  болтать мужчина любил не меньше, чем девки на завалинке.

(&Эндан)

- Интересные?  - равнодушно отозвался Амадей. – Что нового и полезного ты узнал? То, что хотят спасать Икле? Это не новость: ее хотят спасать уже сколько лет, только вот желания так и остаются пустыми словами  – никто не спешит рисковать ради принцессы ни остатками своей власти, ни жизнью. А то, что наместника нет в Гийе… Что это дает нам? Ничего. Вот если бы он забрал с собой половину витерионской своры… Ты ведь не решил штурмовать столицу? – он искоса взглянул на Эндана (а вдруг?). – По крайней мере, не с нашей «армией», которая с вилами и топорами – на одном патриотизме никто не победит. 
Принц молчал, скручивая в трубочку полученные от разведчика карты и подрагивая уголками губ. Слова голема были безжалостно реалистичны и способны спустить на землю любого энтузиаста... кроме Эндана. Предстоящая возможность действовать уже переполняла его энергией.
- Ратх - неудачник, сосланный в Гийю на растерзание "тупой восставшей черни" - то есть, нам, - хмыкнул он. - И хотя все это понимают, он, тем не менее, остается представителем витерионской власти здесь. Тем, кого, так или иначе, будут слушаться витерионцы. Гибель предыдущего наместника кое-чему их научила: они стали хоть и злее, но осторожнее, и вряд ли сунутся без приказа. Так что у нас аж две возможности: позволить себе что-то большее, чем захват обозов да деревенек, зная, что этот приказ сейчас отдать некому, - Эндан небрежным толчком ноги открыл дверь в свою комнату. - И свести на нет авторитет Татиса в глазах его же людей. Согласись, это уже неплохо.
- Соглашусь, - Амадей прошел за принцем. Нахмурился – солнечные лучи легко проникали в комнату сквозь прореху в крыше. И когда ж наконец руки местных умельцкв дойдут до «апартаментов» Эндана?
Голем пристроился в уголке, где потемнее, прислонился спиной к стене.
- Нам нужны деньги, так же как и люди, способные обучить хоть чему-то твоих крестьян… И поддержка оставшейся гийской знати. Последние не будут соваться, куда попало, не глядя – ты должен завоевать авторитет и заявить о себе погромче, - он заметил блеск в глазах принца, а это означало только одно - Иворион планирует очередную авантюру. – Что ты задумал?
Эндан, в отсутствие посторонних не видевший смысла притворяться, плюхнулся на застеленный заботливой Гретой лежак, не утруждая себя снятием сапог. Улыбнулся, глядя на затаившегося в углу Амадея, и согласно покивал на каждое его слово. Голем схватывал ситуацию на лету, едва ли не быстрее, чем сам Иворион вообще успевал об этом подумать. Но одного он никогда не понимал...
- Войны, как игры, без риска не бывает, - с расстановкой проговорил Эндан. - И ты уже сказал: нужно заявить о себе. Громкий, красивый жест... - бывший актер поудобнее устроился, разворачивая карты перед собой и водя пальцем по набросанным поверх цифрам. - Я собираюсь захватить город, - будничным тоном произнес он.
- Ты не сможешь удержать в нем власть, - парировал Амадей.
- А я и не собираюсь, - ухмыльнулся Эндан. - К такому мы еще не готовы, да и Витерион отреагирует быстро. У нас будет пара дней, не больше, а этого хватит, чтобы потрепать им нервы, разжиться деньгами и оружием, а главное - дать понять, что мы это можем. Этого я хочу. Перестать казаться предводителем кучки крестьян с вилами. Найти настоящих союзников. А город... да пусть потом забирают обратно.
- И все же, о каком городе речь? – у принца уже было на уме что-то конкретное, в этом Амадей не сомневался. Иначе с чего такая едва скрываемая радость?
- Ты о том, какому посчастливится стать первым на нашем нелегком и усыпанном терниями пути к победе? - нарочито переходя на излишний пафос, поинтересовался Иворион и вновь склонился над картой. Минуту поразмыслил, складывая в уме числа и постукивая ногтем по замызганному пергаменту. - Тами-Ра, - палец принца остановился на не слишком отличающейся от прочих точке на побережье. - Некогда близ этого самого места самый первый из будущих королей Гийи увидел сон, после которого начал объединение народа под своей рукой... по крайней мере, так гласит одна из старых легенд, - Эндан скептически усмехнулся. - А сейчас через этот перекресток каждый день проходит немалое количество ресурсов, увозимых в Витерион. Несправедливо, м?

Отредактировано Амадей (2012-09-08 20:47:57)

(продолжаем)

- Как прикажет принц, - с невозмутимым видом заявил Амадей. – К вечеру конь будет. Белый.
Каким образом он это получит, голем не уточнил, но раз пообещал (словами он не бросался), Иворион мог быть уверен в результате: даже если бедная зверушка при этом пострадает, она побелеет. Факт.
Иворион кивнул. Главное, что Амадей перестал талдычить, что ему, принцу, надо, а что нет. Хватит с него и Ундины... ох же, бездна! Когда приедет солмэ, она ж мозг проест! Надо и впрямь привести себя (и проследить, чтобы привели крепость) в подобающий вид, а то будет ворчать, что рубашка помята, в прическе на одну торчащую прядь больше, а дорожки возле конюшен не подметены и не вымыты с мылом...
- И Грету мне найди, - велел он голему, решив, что деятельная женщина в этом плане гораздо надежнее кого-то еще. - Пусть...
Что именно он собирался поручить Грете, Эндан уточнить не успел: как раз в этот момент его прервал пронзительный женский крик, донесшийся откуда-то с нижнего яруса башни.
- Что там еще?! - нахмурился Иворион и, ускорив шаг, поспешил к лестнице.
Крик, насколько мог судить Амадей, принадлежал как раз той самой Грете, причем это был не крик страха или боли, а скорее крик злобной ярости, словно женщина рванула в бой на врага. Бред же!  Кого атаковать на кухне? Стаю крыс или полчища тараканов? С такими-то воплями? И только после того, как к крику Греты прибавился еще и отчаянный визг кухарок, и послышался грохот ломающейся мебели, голем твердо уверился в том, что внизу творится что-то малоприятное.
По лестнице спустились бегом, причем Амадей все же оттеснил Ивориона назад – мало ли что там творится! Вдруг Грета обезумела и набросится на высочество с кухонным ножом? Его мысли почти подтвердились, когда мимо промчалась рыдающая пятнадцатилетняя девчушка с несвязным бредом: «Она там всех… поубивает… А-ааа…»
Вслед за Амадеем обнажив меч и перепрыгивая через три ступени разом, Иворион сбежал вниз, на кухню, откуда все еще доносились подозрительные звуки. Поудобнее перехватил клинок, готовясь невесть к чему - чуткий слух уже различал слова "поубивать".
Однако убивать явно настроена была Грета, стоявшая посреди кухни с тесаком для мяса. Кухня уже больше походила на поле ожесточенной битвы: на полу ровным слоем, мелодично булькая, был разлит бульон, позабытая сковорода шипела и плевалась раскаленным маслом, в углу опрокинутой баррикадой высился перевернутый стол, и повсюду, как естественные препятствия, в беспорядке были развалены горшки, ложки, миски, клубни картофеля вперемешку с морковью и луком, и - довершая картину "убийства" - куски так и не поджаренного мяса.
- Что тут творится?! - рявкнул Иворион, гневно сдвигая брови и оглядываясь.
Ответом ему послужил яростный вопль Греты и... просвистевший мимо уха тесак, тут же перехваченный Амадеем.  Опешивший Эндан совсем было уже решил, что женщина сошла с ума и пытается его прикончить - когда громкое шипение за спиной возвестило, что целилась она вовсе не в него.
Мгновенно развернувшись, Иворион успел заметить шмыгнувшую вверх по стене прыткую тень. Тень оставляла за собой склизский зеленоватый след.
Живо пробежав по потолку – и даже не подумав свалиться – существо спустилось по противоположной стене и замерло на подоконнике. На мгновение. Но этого хватило, чтобы его рассмотреть - размером с хряка и такой же упитанности жаба. Серая, слизкая, с длинным хвостом, подходящим скорее ящерице. В раскрытой пасти виднелись два ряда острых, как иглы, зубов, маленькие черные глазки, почти закрытые кожными складками, злобно таращились на людей.
Стоило существу замереть, как Амадей метнул перехваченный у Греты тесак. Жаба моментально прыгнула в  окно с совсем не свойственной для такой тучности подвижностью и ловкостью. Нож ее даже не зацепил.
- Эта тварюка всю еду испоганила, - завыла Грета, приходя в себя.

(те же там же)

Иворион выпустил лук, упавший с глухим стуком, и вновь взялся за меч. Куда рухнула жаба - он не видел и потому полагался больше на зрение голема, но подстраховаться было необходимо.
Внезапно шевельнувшаяся тварь вдруг громко рыкнула (или хрюкнула) и, распахнув пасть, прицельно плюнула в приближавшегося Амадея клейкой слюной, надеясь его обездвижить. Вздрогнувший от неожиданности Тим, запустил в жабу булавой.
Голем легко увернулся от плевка, зато чуть было не угодил под здоровенную, усеянную железными шипами, дубину кузнеца. Фирен его спали! Амадей молча злился (жаль, врезать по зубам этому тугодуму времени нет)  - за утро Тим умудрился уже второй раз чуть было не угробить его!
Булава в жабу не попала (что, в общем-то, не удивительно), но отвлекла, заставив раненого монстра не атаковать, а уклониться с траектории броска. Этого хватило, чтобы голем практически добрался до ненавистный твари. От очередного плевка пришлось броситься на пол, перекатившись чуть в сторону, но зато сразу после этого меч резво вскочившего на ноги Амадея располосовал зверю бок.
От жабьего визга заложило уши. Зубы твари скользнули по руке, но лишь на мгновение – голем вогнал клинок в шею монстра по самую рукоять.  Жаба грузно осела на пол, разжав зубы. Маленькие глазки бессмысленно-остекленело смотрели перед собой, из шеи сочилась липкая вонючая жидкость. Но, несмотря на то, что зверь не двигался, он был жив, содрогаясь от коротких судорог и тяжело дыша.
Глаза Эндана привыкли к темноте как раз вовремя, чтобы успеть среагировать на воцарившийся хаос: схватить Тима за плечо и рвануть назад и вбок. Едкий плевок, чудом не попавший в глаза кузнецу, клейкой кляксой отпечатался на рукаве темной рубашки принца. Скрежетнув зубами, Иворион повернулся было к разоравшейся твари - но до нее уже добрался Амадей.
- Стой! - успел вставить принц прежде, чем голем прикончил тварь. Амадей, повинуясь приказу, выдернул меч из полудохлой тушки и застыл рядом, готовый в любой момент нанести решающий удар.
Эндан брезгливо, одним пальцем, коснулся мерзкого пятна на своем рукаве, проследил, как за пальцем тянется длинная клейкая нить, и поморщился. Стоило прибить злосчастную жабу уже за одну только испорченную рубашку (ох и развопится опять Ундина! впрочем... может и не успеть еще заметить), но в голову пришла мысль поинтереснее.
- Тим, - не отворачиваясь от тяжело дышащей твари, позвал Иворион. - Неси тележку! И позови Бенджамина с Матиасом. Рудольф, - уже Амадею, - проследи, чтобы это не двигалось. Только не убивай.
Ни разу еще им не удавалось поймать тварей аномалий живыми - все они были либо слишком быстрыми, либо слишком сильными. А, между тем, кто знает, скольких проблем можно избежать, изучив таких поближе?
Да и любопытно же...
Тим смылся сразу же, стоило принцу отдать распоряжение. Вернулся спустя минут пять, с ручной тачкой и парой мужиков. Поудивлявшись и поматерившись, они осторожно, но быстро связали твари лапы и челюсти. Жаба не сопротивлялась – лежала тихо-смирно, даже глаз не открыла.
- Куда дальше ее? – Тим нервно оглянулся на Ивориона. – Уж лучше прибили бы гадину… 
- Оттащите в подвал - и в клетку, - голос Ивориона звучал абсолютно серьезно и бесстрастно. - И, да, накройте чем-нибудь. Пусть пока в подвале остается... - Эндан поймал взгляд Амадея и усмехнулся, - мало ли, куда пригодится?
Солмэ ждет потрясающий подарок...

Отредактировано Амадей (2012-09-12 23:59:16)

Дорога до маленькой деревеньки в предгорьях, где должна была ждать Ундина, заняла не более часа. Каурый шел легко, да и аномалии для Амадея помехой не служили: он их не видел, не чувствовал, не слышал – то, что навевало видения живым существам, на голема влияния не оказывало. Обычный лес, тропинка, петляющая меж деревьев и круто спускающаяся в долину, затянутое тучами ночное небо – для Амадея ничего не менялось, сколько бы раз он не проезжал здесь. Ну, разве что иногда сквозь ветви на дорогу падал солнечный свет, если ехать приходилось днем – небольшая проблема, но и ее можно было обойти.
Дор расположился у самого подножия гор. Сейчас от некогда большого селения осталось дворов десять – аномалии и бедность прогнали людей с насиженных мест в районы побогаче и поближе к столице.  Здесь  же, как и в сотнях других подобных маленьких деревеньках, расположенных вдали от крупных трактов, время нещадно побило и разрушило то нехитрое добро, что еще оставалось у сельчан, а вечные поборы Витериона довели людей до практически нищенского состояния.
Таверну на самом краю Дора печальная участь всей остальной деревни не миновала  - покосилась, подразвалилась, но все еще стояла и принимала редких постояльцев. Один несомненный плюс – витерионцы сюда не заглядывали крайне редко  – слишком убого, да и опасно – слухи о пропадающих в аномалиях людях совсем не красили репутацию этих мест.
Амадей проехал сквозь открытые ворота – его уже ждали. Спешившись, бросил повод подбежавшему мальчишке, тут же поспешившему привязать коня, и поднялся на крыльцо.
- А вас уже ждут, - донеслось вдогонку.
Голем махнул мальчишке рукой и, осторожно отворив прохудившуюся дверь, шагнул через порог. Помнится, как-то раз не рассчитал силу и старенькая дверь слетела с петель, стукнувшись о стену. Эндан разозлился. Пришлось чинить. С тех пор Амадей старался вести себя более осторожно.
Таверна была пуста. Почти. Ундина скучала за столом в обществе одинокой свечки.
- Здравствуй, - голем подошел к столу солмэ. Вроде бы дальше девушкам было принято говорить, как прекрасно они выглядят, но Ундина выглядела устало, измученно, что совсем не «прекрасно», и у Амадея язык не повернулся солгать – своим же не лгут. – Едем сейчас, или мне тебя подождать? – он сразу перешел к делу.
Русалка подняла глаза. Из еды уже ничего не было, по крайней мере того, что бы она осмелилась съесть.
- А есть чего ждать? Меня устраивает только вечность, но, раз её нет... - солмэ и сама осознала, что шутка была такой же усталой и сомнительной, как её вид, - никогда не соглашайся на воздушные путешествия - они ужасны. Может, перекусить хочешь? Ай, прости.
- Того, чем я люблю «перекусывать», здесь тоже нет, - совершенно серьезно отозвался Амадей. – Так что едем, – он протянул девушке руку. – Ты с вещами или налегке?
Ундина поднялась, благодарно приняв помощь мужчины. Осторожно расправила смявшееся за время ожидания платье.
-Налегке - Левинис не славится сувенирами. Разве что отколупать камень от Белой Башни. Но его не отличишь от наших булыжников.
Она решительно направилась в сторону выхода, хотя меньше всего на свете хотела в этот момент залезать в седло или ехать в Нан.
- Что произошло за время моего отсутствия? - уточнила русалка, едва вышла за дверь.
- Ничего особенного, госпожа Катарина, - Амадей перешел на «вы». – Ремонт идет. Все в порядке, не беспокойтесь.
Мальчишка подвел коня, и голем промолчал про ограбленные обозы и нападения тварей из Аномалий.
-И почему я сразу начинаю волноваться? - ворчливо осведомилась волшебница, забираясь в седло и пытаясь удобно усесться "по-дамски" в плохо предназначенных для этого условиях. Знала же, не стоит так одеваться перед сбором!
-Ну? - слегка раздражённо спросила Ундина-Катарина так и стоявшего рядом с конём Амадея.  Лошадка явно была способна вынести вес обоих, а другой рядом не наблюдалось. Да и нужно было русалке верное плечо в деле путешествия в Нан - ловить её с соседнего коня или идя чуть спереди, конечно, можно. Но успешность не гарантирована.
Голем не заставил себя упрашивать дважды: бросив мальчишке монетку, запрыгнул в седло следом за солмэ, потеснив ее и крепко обхватив одной рукой за талию – теперь, даже если девушка потеряет сознание, с коня не слетит. Второй рукой удерживая повод, ударил каурого пятками по бокам и направил со двора.

по просьбе Ива: на самом деле описанное влияние таково только на Унд. Остальным только путь сбивает
Надо расслабиться. Надо расслабиться. Надорасслабиться. Надарасслабица. Надарасслабицарасслабицанадаочень-очень.
Но не получается. Аномалии - её бич. Прямо скажем, не найдётся ни одного светлого эльфа, феи или солмэ, что полюбит аномалии - не для светлых рас они есть. Но с Ундиной ситуация особенно дурацкая.в первые разы аномалии просто выпивали из неё все силы. Теперь становилось всё сложнее и сложнее контролировать себя. Какие-то видения, глупости, слабости. И этот путь повторяется регулярно. Не хотелось никому признаваться, но Унд начинало казаться, что аномалии меняют что-то в ней. По чуть-чуть, но всё что-то значительное.
Она сглотнула. Аномалия должна начаться вот-вот.
-Ты же сможешь меня вытащишь? - сорвались глупые слова ещё до того, как русалка успела подумать.
И...  аномалия не стала ждать.
Молния разрывает небо. Внезапно, резко, заставляя вздрогнуть.
Ещё одна ударяет рядом с конём. Волшебница испуганно кричит. Молния озарила девчушку с чёрными, безумными глазами. Что затягивают в себя.
Хаос. Мужчина, прикованный к трупу. Каменная статуя, что обволакивает туман. Башня в снегах, гордая и неприступная. Кристалл, показывающий огромную пирамиду. Пески, засыпающие воздушный шар.
Песок, утекающий из рук.

А вот уже что-то более понятное.
Замок Кавриан. Пыльный, ещё не открытый. Да только... Кто этот светловолосый мужчина? Он что-то говорит, но звука нету. Жалко. Может, тогда бы удалось его вспомнить? Это же точно очень важно. Он шутит, смеётся, уходит вперёд.
И, да. Ундина кидает заклинание и попадает в стену.
Но разве тогда кто-то был рядом?..

Снова смена декораций.
Другое время. Башня, чья-то комната. Тот же мужчина, но теперь он уже темноволос. Кричит на неё. Да как он смеет, она его только второе событие видит! Скандал набирает обороты, вспыхивает стол, она поливает несчастную мебелировку водой... Темнота.
Там же, явно некоторое время спустя. Она лежит у странного скандалиста на груди. Мужчина обнимает русалку, смотрит ей в глаза, поправляет локон. Когда он улыбается, он так приятен. И как же знакомо его лицо.
-Ты принадлежишь мне, - как-то полувопросительно произносит мужчина. Черты его лица меняются в процессе произнесения. Вот он уже похож на Амадея. Секунда - и перед глазами Эндан. Ундина блаженно улыбается.
-Да.
"Я живу  только ради вас."
И наконец-то сознание уходит.

Когда они добрались до крепости, Ундина чувствовала себя даже отдохнувшей. Правда, безумно болела голова и, что самое неприятное, не отпускало ощущение того, что солмэ потеряла что-то важное.
- Ну и где этот негодник?..- стараясь избавиться от противных мыслей, спросила она у почти пустого двора и никак не могущего знать ответа голема.

Отредактировано Ундина (2012-09-27 19:58:06)

Спасительный халат для себя был обнаружен. Любимый. Уютный. Правда, к сожалению, вторым, сухопутным, хвостом волочащийся за хозяйкой. Правда, "волочить" его всё равно было мучительно - ноги, вернувшиеся после перевоплощения, ужасно сводило. С волос на пол капала вода. Выгллядела она неподобающе. Но самое ужасное было даже не это. А взгляд. Взгляд подопечного, что, оказавшись жертвой русалочьего настроения, был вынужден стоять в её комнате в ещё менее подобающем наряде. Этот взгляд выражал всю глубину мировой иронии. Стало даже жалко, что в её комнате нет одежды для принца. На секунду.
- Жабу-то зачем? - попыталась разорвать молчание Ундина, принявшаяся выжимать волосы. Осуждение во взгляде принца (который сам виноват!) напоминало что-то из старых событий, времён Академии. Появлялось желание оправдываться там, где не должно. Будто она перед Кайлом стоит.
Эндан неопределенно пожал плечами. Ответ "ну я же помню твою страсть к коллекционированию всяческой дряни" (в первую очередь, магической и побывавшей в аномалиях!), явно не пришелся бы по душе солмэ. Да и вообще сильно напоминал переход на личности...
Разговор прервался стуком в дверь. Открывать пришлось русалке - мало ли кого могло принести к порогу волшебницы.
-Ты-то мне и нужен!!- радостно воскликнула солмэ, пытаясь втащить голема в комнату и прикрыть дверь от всех потенциально любопытных, - есть небольшая проблема, которую надо решить.
После чего указала на всё ещё не просохшего Эндана.
- Ванну вместе принимали? – осведомился Амадей, шагнув через  порог. По лицу медленно расплывалась ехидная улыбочка.
С коридора донеся отдаленный грохот, видимо жаба все же поехала вниз по лестнице своим ходом – не удержали ребята.
- Нет, плавать учились, - в тон ему отозвался Эндан, вертя головой в поисках чего-нибудь, чем можно было бы высушить мокрую до нитки одежду. - Видишь, я почти научился по-солмиански... А что там грохочет опять?
- Жаба, - с готовностью пояснил Амадей. – Она же тяжелая, а там лестница… Вот если расколется ледышка…
Русалка заранее схватилась за голову и упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
-Пожалуйста. Разберитесь сами. Со всем, - "и, желательно, со мной", - раз и навсегда.
Ивориону страшно захотелось повторить жест русалки. Жабы, ванны, лед, рушащиеся башни... ну как во всем этом творящемся безумии вообще мыслить о чем-то серьезном?!
- Ладно, если они и в этот раз ее отпустят, значит, судьба у нее такая - умереть здесь, сейчас и особо мучительным образом, - кровожадно заявил он, наблюдая, как с волос на руки медленно капает вода.
- Ты и Ундину умудрился уже обидеть? – вот тут голем и впрямь был искренне удивлен. Жабы, вода, и расстроенная солмэ… Не ладно все как-то. – Зачем все же я понадобился? - ситуацию срочно следовало уточнить.
- Почему "уже"? - в свою очередь не сдержал вопроса Эндан. - И почему "и"? Я вообще не о жабе поговорить хотел...
- Я слушаю, - покорно отозвался Амадей. Странно, что принц не спросил «почему я?». Значит, в чем-то виноват, да и Ундина не зря назвала его проблемой.
Иворион, осекшись, укоризненно уставился на голема. Иногда ему начинало казаться, что тот издевается.
- Начнем с того, что нормальные люди предпочитают вести беседу сухими... - намек улетел в пустоту. Принц помрачнел еще сильнее, вздохнул и обратился к голему напрямую. - Принеси из моей комнаты что-нибудь не промокшее. И захвати те планы, что утром принес Каспар, - он покосился на все еще лежащую ничком солмэ и добавил, - и чего-нибудь перекусить из кухни. Чувствую, это надолго...
- Да, Эндан, - голем кивнул, и, не обсуждая приказа, показавшегося немного не к месту, покинул комнату. Нет, он понимал про одежду и еду… Но планы? Они-то сейчас зачем? Видимо, Иворион – тот еще садист, если решил устроить уставшей солмэ такую вот романтическую ночь. Или он, Амадей, ничего не понимает в женщинах... Второе, наверное, будет вернее: люди – очень странные существа.
-Бутерброд - зря. У Дея лишь две руки. Так что либо одежда пострадает, либо план, - русалка села, стараясь не потревожить ноги. - А что там с обидами?
- Понятия не имею, - честно отозался Эндан, присаживаясь на одинокий стул. Он лично никаких обид не припоминал. - Но не об этом речь, - глаза принца снова воодушевленно засверкали. - У меня есть одна мысль, которой я хотел с тобой поделиться...
К моменту возвращения Амадея, Иворион, энергично шлепая сапогами по натекшим лужам, излагал солмэ все события, произошедшие в Гийе за время ее отсутствия.

Отредактировано Ундина (2012-10-16 00:12:41)

«Служанку нашел! Принеси, подай… – ворчал про себя Амадей, забирая одежду Ивориона  из шкафа в комнате принца. Разве этому его учил Родерик? Вовсе нет. Охранять драгоценную тушку его высочества – было бы самое то - другого Амадей попросту не умел. А тут то иди балки таскай, то одежду ищи, то русалку встречай, то лошадь белую подавай… - Ох, лошадь!»
Голем замер с рубашкой принца в руках. Еще до отъезда из Нана он обмолвился, что принцу требуется белый конь. Тим тут же подхватил, что можно покрасить гнедого Урагана побелкой. Амадей был зол на сына кузнеца еще за случай с балкой, поэтому и ляпнул со злости, мол, «возьми, покрась, и чтобы к моему приезду все было готово». Парень сначала принял все за шутку, но «господин граф» быстро развеял эти сомнения, пообещав надавать по шее, если задание не будет выполнено, и утром лошадь не будет стоять под окном принца. Тим поплелся за побелкой. Амадей уж хотел сказать ребятам, что пошутил, и вернуть беднягу обратно, как тут вмешалась Дия - младшая воспитанница Ундины. Не понятно, как Райл ее проворонил, и она затесалась в компанию взрослых мужчин, но малышка с самым серьезным видом заявила, что знает заклинание, которое надолго сохраняет устойчивость краски и рванула за Тимом, явно намереваясь ему помогать. Амадей опешил от такого расклада, а мужики с хохотом попросили его не останавливать эту странную парочку. Пусть красят. Хоть будет потом, над чем поржать.
А затем Амадей уехал, напрочь позабыв об этом приказе, и Тима никто не остановил. И это было очень и очень скверно. А вдруг он честно выполнит заданную работу? Да еще заявит свое любимое «господин граф приказал»! И Иворион увидит это крашеное чудо утром… Позор.
Голем быстро собрал одежду, вытащил из-под кровати сундук, забрал из него бумаги с планами и рванул на кухню. Если там кто-то остался (а кухарки частенько задерживались допоздна), то можно послать их поискать Тима с наказом вернуть лошади первоначальный вид.
Повезло. Маленькая тощая девчушка чистила печь, явно торопясь покончить с этим занятием и идти спать. Амадей наказал ей, что надобно передать Тиму, получил тарелку, нагруженную хлебом, сыром, ветчиной и кувшин вина в придачу, и с чувством выполненного долга отправился в комнату солмэ.
В одну руку кувшин, в другую терелку, одежду и бумаги подмышки, и главное ничего по пути не потерять!
Амадей, уже в который раз, поймал себя на мысли, что его возмущает то, что он делает. А возмущать не должно! Он отражение Эндана. Он не может мыслить самостоятельно. И эмоций своих у него нет… И души тоже. Так что за хрень с ним творится в последнее время? Пока поднимался по лестнице, Амадей принял решение ничего не рассказывать ни Ундине, ни Эндану, а разобраться сначала самому.
Когда голем вернулся в комнату русалки, Иворион уже вовсю излагал свой план насчет Тами-Ра, шлепая по лужам. Амадей поставил на стол тарелку и кувшин, вручил одежду и карты принцу, и уселся на стул задом наперед, сложив руки на высокой спинке.
Ничего нового он не услышал – свои планы Эндан поведал ему еще днем. Открыть ворота казалось пустяком: ночью голема не победить – это Амадей прекрасно знал. Какой бы сильной и хорошо обученной ни была стража города, она все равно обречена по одной простой причине – никакие раны не причинят голему серьезного вреда, а люди смертны и уязвимы. Кого взять с собой он тоже уже решил  – четырех человек – ловких и расторопных - было вполне достаточно.
- Осталось разве что одно... - Эндан извлек из-за пояса короткий кривой нож, взвесил его на ладони и обратился к солмэ: - Унд, ты сможешь провести сейчас?
В глазах Амадея вспыхнул радостный огонек. Он знал, насколько неприятна вся процедура обряда Сарму, но чужая кровь была так приятна ему самому – просто бальзам на душу, если на мгновение допустить, что душа эта у голема есть.