Потеряв большую часть команды, после шторма корабль выглядел не очень хорошо. Да и шансов против приближающегося корабля у пиратов точно не было. Капитан в этой ситуации принял единственное решение, до которого смог дойти, выживших рабов в трюм, трупов всех за борт, корабль развернуть к берегу и валить на всех оставшихся парусах. Ну и кровь с палубы, конечно же, смыть.
С одной стороны решение было верным, потрепанное судно работорговцев, потерявшее часть команды и груза, а так же оснастки, было полегче своего преследователя и в прибрежных скалах чувствовало себя увереннее, что позволило оторваться от преследователя. Правда, с другой стороны, это было и опасное решение, поврежденный такелаж, не позволил судну вовремя развернуться и кривые пальцы рифов с удовольствием впились в мягкое дерево, вырывая его клочьями из бока корабля. Корабль встал, крепко сев на рифы, а неуемные морские волны продолжали поднимать его и кидать о камни, все больше и больше превращая в плавающую кучу обломков.
Судно тонуло довольно быстро, большая часть команды, успела перебраться в шлюпки и плоты. Перетащив с собой большую часть припасов и ценностей. Они бросили жителей трюма на произвол судьбы и отбыли, большинство рабов и раненных, конечно же, погибло в негостеприимных водах южного побережья, только малая часть из них утонула, часть разбилась о скалы безжалостным прибоем, часть сожрали акулы и неведомые существа с щупальцами из глубин.
Хвостатому в это повезло, его не сожрали, не разбило о скалы и он даже не утонул, вцепившись когтями всех своих конечностей в один из обломков, а для надежности обвив и хвостом. Такой дрейф в обнимку с бревном длился день или полтора, жаркое солнце припекало коричневую кожу, почти как и в начале путешествия, выбивая всякое желание шевелиться и заменяя его на желание, лакнуть воды, пусть и соленой. В прочем, ночь принесла облегчение, а утро и спасение. Проснувшись утром, Брысь увидел берег, почти совсем близко. Оседлав свое бревно, при этом перевернувшись разок вниз головой, он резво погреб к берегу, на котором был уже к тому моменту, когда Солнце оторвалось от края земли.
Твердая почва под ногами несказанно радовала, потому что морские скитания уже изрядно надоели, измученный и уставший Брысь забрался под ближайшие кусты и провалился в глубокий сон.  Проснулся он, когда солнце снова поднималось над горизонтом, стряхнув насекомых, которых заинтересовало неподвижное тело в их владениях, фигурка чалийца было поджарой, но испытания последних дней делали её тощей даже по вкусам островитян. Так что первым делом хвостатый решил отдохнуть и восстановить свои силы, а для этого ему нужна была вода, которую можно пить, и еда, которую можно есть. С первым проблемы не было, солнце ещё не успело окончательно встать, как был найден ручей, стекавший в море, вода в нем была непривычно холодна, но в то же время это было и не важно, главное, что она была не соленой и вполне справлялась с утолением жажды. С едой оказалось немного сложнее, да в зарослях удалось найти ягоды и орехи, однако, этого было явно маловато. Брысь отыскал молодое деревце и с помощью нескольких камней поменьше и одного большого, соорудил себе из него вполне сносное, хотя и не долговечное копье. А вот с помощью этого орудия удалось добыть нескольких белок и даже небольшого зайца, правда, за последним пришлось побегать.
Так прошло несколько дней, чали отдыхал и набирался сил, любуясь морскими закатами и засыпая под шепот волн накатывающихся на берег. Хотя в глубине души он просто не знал, куда и зачем ему идти дальше, задача с которой он был послан в мир духов, была выполнена.
Утро очередного дня принесло новую неожиданность, после завтрака, когда чалиец смыл кровь с подбородка и рук, он увидел в море цветное пятнышко, которого не замечал ранее. Решив посмотреть, что это он уверенно вошел в воду, благо плавал он просто отлично. Правда, отыскать увиденное в волнах оказалось сложнее, чем рассматривать с берега. Наконец, предмет заинтересовавший Брыся был найден, к его удивлению это оказался очередной местный дух, правда, немного странный, что как раз само по себе странным не было. Признаков жизни он не подавал, многочисленные шкуры окутывали его, как и всех ранее виденных духов, и судя по тому, что верхняя их часть ещё была частично суха, дух этот пробыл в воде недолго. Намотав на кулак волосы духа, Брысь поплыл к берегу, на котором было бы куда удобнее рассмотреть, что же принесло… точнее, что упало в море. Насчет последней версии говорило то, что пышные шкуры не успели промокнуть до конца. На берегу хвостатый оттащил девушку немного дальше от воды, что бы её снова не утянуло в воду, когда вода поднимется к вечеру. Насчет того что найденная девушка,  Брысь убедился когда перехватывал тело у берега для удобства перетаскивания.
Подобрав хвост, Брысь сидел на песке и рассматривал спасенную, её шкуры отличались от его собственной кожи довольно сильно, будучи мокрыми, они не блестели подобно коричневой коже чалийца, а высыхая, не покрывались белесым налетом соли. Они отличались и от виденного ранее, покрывая почти все тело, они не облегали ноги спасенной, а свисали по бокам, подобно большому увядшему бутону цветка. Коричневая рука сгребла край шкуры и подняла его с земли. Под бутоном шкуры обнаружились обычные ноги, они тоже были покрыты шкурой, на этот раз белой, а странные плоские ноги другой шкурой потверже. Брысь уже видел, что часть этих шкур может сниматься, но рассматривая эти странные белые шкуры, покрывающие ноги, он не понимал, зачем  нужно наворачивать на себя их в таких количествах.

Дух пришел в себя довольно быстро и заворочался, это было довольно кстати, поскольку сразу за копошением последовал довольно чувствительный пинок. Брысь, от удара в плечо, потерял равновесие, что заставило его сесть на задницу, неловко подвернувшийся при этом хвост заставил чали скривиться.
Отскочив в сторону, хвостатый оскалился, продемонстрировав отличный набор острых зубов, однако, видя, что спасенный дух не проявляет враждебности, оскал медленно истаял. Все ещё настороженно посматривая на спасенную Брысь подошел к ручью и покопавшись под камнями выудил оттуда узелок. Дух издавал звуки, будто что-то застряло у него в горле.
- Валсх.
И чали похлопал ладонью по воде. Хвостатый демонстративно уселся на землю возле ручья, некоторое время ушло, что бы привязать мешочек к концу копья. Когда с этим было покончено, он протянул копье девушке и положил мешочек на землю.
- Сонэ.
Прокомментировал он свои действия. После этого чали замер, следя за незнакомкой, и наслаждаясь теплыми лучами солнца у себя на коже. К слову, последняя уже подсыхала, теряя коричневый блеск и покрываясь матовой соляной коркой.
Желтые глаза чалийца неотступно следовали за духом, ожидая, что теперь он будет делать.

Плосконогий дух оказался довольно странным, бросив несколько быстрых взглядов на чали, она в дальнейшем старалась, как можно реже смотреть на своего спасителя. Взгляд все время стремился к Брысю, но в последний момент останавливался и волевым усилием уходил в сторону или выше. Хвостатый старался не показать, что заметил это и его это веселит, однако, кончик хвоста все же принялся выстукивать по земле, выдавая чувства чалийца.
В отличии от духа, сам Брысь не стеснялся и не прятал взгляд рассматривая свою находку, до этого было немного спокойных моментов, когда можно было не о чем не беспокоясь рассмотреть плосконогих духов. В данный момент она как раз стянула с себя бутонообразную шкуру и шкуры с ног, к удивлению хвостатого, это оказались три разные, съемные шкуры, да к тому же на самом духе ещё остались белые воздушные шкуры. Это было настолько странно, что удивление ясно читалось на подвижном лице Брыся, не вытерпев, он встал с земли и подошел ближе, хотя раньше и не хотел этого делать. Коричневый палец ткнул в развешенное по кусту платье. Шкура была холодной и тяжелой, запах от неё шел странный, пахло морем, что понятно, но сквозь морской запах пробивался запах цветов и совсем немного живого тела, ну от духа и не должно было разить потом и грязью. Какой смысл, в таскании этого на себе, было не очень понятно.
Девушка к этому моменту подъела из запасов хвостатого все ягоды и орехи, так что запасы предстояло скоро пополнять, в связи с чем Брысь решил порадовать и свой желудок, сунув в рот одну из полосок мяса. А духу приспичило поговорить, из произнесенного Брысь не понял ничего. Он хотел было сказать что не понимает, но рот был набит мясом, а выплевывать его было жалко, поэтому склонив голову он продолжил слушать и смотреть, не забывая прожевать и проглотить.
На взмах к морю, чалиец согласно махнул хвостом, подтверждая, что там её и нашел. Девушка наклонилась вперед, зачем Брысь не очень понял, но тоже подался вперед, глянуть, может она что на земле увидела. Однако, на земле ничего не обычного не было, зато взгляд желтых глаз упал на босые ноги девушки. Они были странной вытянутой формы, с короткими, слабыми пальцами, один, который был лишний, оказался совсем крохотным, а когти на пальцах оказались тупыми и тонкими. Вытянутая вперед рука девушки показала более тонкие пальцы, они тоже выглядели слабыми и демонстрировали наличие все тех же бесполезных тупых когтей.
Брысь глянул в лицо девушки, может она хотела этим сказать ему, что она кушает только траву, ягоды, да орехи, поэтому у неё нет когтей.
Зато жест, с рукой у груди и странным словом, оканчивающимся звуком похожим на громкий чих, был более менее понятен, скорее всего её так зовут. Чали задумался, если говорить ей его имя в племени, она не сможет его повторить, ведь её хвост прятался глубоко под шкурами, зато ей может быть более привычно, то как маленький дух с корабля обращался к нему.
Брысь приложил руку к своей груди и назвался именем данным ему маленьким духом:
- Брысь.
Зато дальше снова стало совсем непонятно, Эйриан пыталась изобразить в воздухе то ли гнездо, то ли небо и землю, а может корзинку в которой женщины и дети собирают фрукты и коренья. Она раньше уже махала в сторону моря, понять что она теперь хочет чалиец не мог, зато можно было показать ей где он её выловил, а заодно заросли осоки у ручья, из них можно было сплести корзинку.
Взяв девушку за руку, Брысь потянул её за собой сквозь заросли, ловко огибая стволы деревьев и чуть ли не танцуя проскакивая сквозь кусты. Свое логово он устроил в зарослях, любой кто захотел бы сюда пробраться однозначно выдал бы себя продираясь сквозь растительность. Плюс здесь было прохладнее и южное солнце не так пекло, как на берегу, редкие щупальца тумана, Брысь вообще в расчет не брал.

Вылетев на берег, Брысь отпустил руку девушки и махнул в сторону моря, довольно приблизительно указывая в каком районе выловил её, когда солнце стояло ниже. Оглянувшись, он посмотрел на Эйриан, на его лице явно читалось удивление. Подойдя ближе он не без интереса осмотрел царапины на ногах девушки и даже недоверчиво провел по мягкой коже своей рукой. К слову, кожа на его ладони оказалась довольно грубой, а когда он поднял одну ногу, замерев в шатком положении, а вы попробуйте стоять на одной ноге, да ещё и на цыпочках, то подошва его лапы, оказалась потолще иной сапожной подметки, впрочем и на коричневой коже тонкой голени, пробежка оставила только несколько белесых царапин.
Закончив сравнивать столь непохожие приспособления для ходьбы, чалиец спокойно последовал за девушкой к морю. Когда же Эйриан стала рисовать на песке, то он присел рядом с интересом следя за её "творчеством".
- ВаорпаврПлорпложлрдЛэдлодэждЛождэжодж?
Сказала Эйриан и быстро и дорисовала что-то напоминающее логово чалийца, после чего передала прутик ему, то он некоторое время смотрел на рисунок, а потом одним взмахом руки смахнул половину острова. Непривычно зажав в руках свое "перо" он принялся дорисовывать историю чалийца, к истории человека.
Сначала он изобразил какие-то клубы в месте которое стер, отступив значительно расстояние он нарисовал овал и вокруг него такие же клубы, а внутри овала три хвостатые фигурки. Затем на конце стрелки от острова появилась ещё одна хвостатая фигурка, ткнув в неё пальцем чалиец улыбнулся, не обнажая впрочем зубов, и отчетливо произнес:
- Брысь!
После чего одним ударом кулака, уничтожил собственное изображение, оставив небольшую дырку в земле.
- Лоэкс!
Прокомментировал он свое действие, после чего нарисовал от вмятины ещё одну стрелку, на этот раз на её конце появилось солнышко и рядом с ним фигурка с хвостом. Глянув на девушку, что она продолжает смотреть на "рассказ" он нарисовал ещё одну стрелку, отползя на коленях чуть назад и освобождая место на песке для продолжения. Теперь он нарисовал каное, с растущими из него тремя деревьями, окруженное морем, а на каное много двуногих фигурок и одну хвостатую. Потом рядом он нарисовал ещё одно каное и стрелку к первому. Кулак Брыся вновь взрыл песок, уничтожая на этот раз первое каное.
- Лоэкс!
Воскликнул он и коричневая рука, быстро дорисовала стрелку от хвостатого на каноэ, к хвостатому на берегу. Брысь глянул на Эйриан, а потом прикрыл её изображение в море рукой и нарисовал прямо над остров семь солнышек в ряд.

За все время, что длилось это рисование, Брысь заметно начинал нервничать, все время крутил головой принюхиваясь к потокам ветерка вокруг, под конец, он даже высунул язык. Многие дети так делают, когда увлечены каким либо делом, правда их язычки потолще и не могут сворачиваться в трубочку, как только что проделал Брысь. Повертев головой ещё, не убирая впрочем языка, чалиец, наконец, определился и схватил с песка сумку Эйриан, на которую до этого просто не обращал внимания. Несколько раз он глубоко вдохнул запах шедший от сумки и даже несколько раз лизнул ткань сумки, не замечая как слизывает с неё песок. В его движениях появилась какая-то дерганность. Он сунул голову внутрь глубоко вдыхая запах шедший от сумки. После чего принялся тереть её о щеки и шею. Девушка могла отчетливо слышать глухое урчание, в то время как чалиец приходил во все большее возбуждение, степень которого легко определялась на глаз, благодаря легкомысленному костюму. Хвост чалийца все быстрее и быстрее отбивал и загребал по песку. Наконец, он отбросил сумку в сторону, сразу же упав сверху, немного поерзал и вскочил на ноги, нервно мотая головой. Все мышцы загорелого до темна тела пришли в моментальное напряжение и Брысь рванул к деревьям росшим на берегу. В миг оказавшись под ними, чалиец совершил невероятно высокий прыжок вцепившись когтями рук и ног в ствол, после чего так же быстро спрыгнул. Движения парня были порывистыми, быстрыми и сильными, но немного нарушенная координация выдавала, что чали просто находится под действием какого-то наркотика. Когти хвостатого оставили на стволе глубокие шрамы клочьями выдранной древесины и щепа торчащая во все стороны выглядела как кости при открытом переломе.
Пролетев снова по песку, чалиец с шумом врезался в воду и сразу же нырнул в воду. Довольно долго он не показывался на поверхности, дыхания Эйриан явно бы не хватило на такое время. Наконец, светлая макушка все же появилась над волнами и рассекая воду полетела к берегу. Выбежав на берег чалиец подскочил к девушке с гримасой на загорелом лице, плосконогая даже явно могла рассмотреть, огромные зрачки почти полностью вытеснившие желто-зеленую радужку его глаз. К ногам девушки обильно посыпались раковины морских молюсков и какой-то камень.
После чего чали повалился на спину. Взрыв деятельности сменился полной неподвижностью, только кончик хвоста все ещё немного подергивался в нервном припадке.

Отредактировано Брысь (2012-08-29 17:15:12)

Горячее солнце нежно гладило коричневую кожу, а светлый песок, грел спину отдавая накопленное тепло. Ещё недавно место казавшееся Брысю столь хорошим, тут было не так жарко как дома, растительность пожиже и послабее, зато много дичи, стало просто отвратительным. Глубокая тоска охватила сердце чалийца, прошло уже слишком много времени, с последнего раза как он видел собрата или родные джунгли. Сейчас его окружал странный местами непонятный и недружелюбный мир духов. Спасенная им девушка, что-то говорила, но все звуки долетали до чалийца словно сквозь слой воды...
Только что энергия были в нем фонтаном и он был готов разорвать весь этот мир духов если потребуется, но действие странного запаха прошло и от сил не осталось и следа, только опустошенное темное тело лежащее на песке. В голове все плыло, а язык был похож на пересохший камень на берегу, об него можно было стесать ни одно копье. Кое-как поднявшись на дрожащие лапы, чалиец спотыкаясь и качаясь побрел к своему логову. В этот раз путь занял гораздо больше времени, чем обычно. Когда только показался ручей, Брысь упал возле него на колени и долго и шумно пил холодную воду, живот вздулся от количества выпитого, выпирая коричневым холмиком, однако, это не помогло избавиться от противного вкуса во рту.
Пока хвостатый брел к нужному месту в его голове сумбурно носились мысли, главенствовали над этим хороводом страх и мысль о том, что он больше никогда не увидит родных берегов, другого чалийца и всего что когда-то было дорого ему. Да, он знал об этом когда шел в туман на смерть, но сейчас это огромным камнем ударило по нему, впервые с момента смерти. Только сейчас он понял, что навсегда останется один, обреченный бродить среди этих огромных уродливых духов.
Когда за ближайшими кустами показалась фигурка в светлых шкурах, чалиец уже довел себя до такого состояния, что увидев хоть кого-то знакомого, загорелое до темна лицо озарилось радостью. Обхватив руками мягкие шкуры, Брысь сполз на землю, впервые в жизни разревевшись. Никогда раньше хвостатый себе не позволял такого, но страх, тревога и осознание утраты требовали выхода которого у них просто не было долгое время.

Отредактировано Брысь (2012-09-04 01:20:37)

Сознание постепенно прояснялось, Брысь будто просыпался, медленно избавляясь от наваждения и странных желаний владевшими им. Только вот наваждения и помутнение уходило, но иссушенность, усталость и разбитость оставались.
Зато Брысь обнаружил, что сидит под шкурой незнакомого духа, обняв того за ноги, а щеки его были мокрыми и судя по всему не от воды всё ещё стекающей с волос, в основном на все ту же шкуру, а по другой причине. Чалиец и не помнил, когда последний раз плакал в этой жизни, такое вообще недопустимо для воина, хотя стать им он так и не успел. Девушка между тем продолжала болтать, произнеся один раз имя которым называли его духи.
Может излишне резко хвостатый вскочил на лапы, даже под очень темной кожей, стала заметна краска стыда, залившая шею и щеки. Правда от девушки не укрылось, что на этот раз движения было не очень уверенным, и даже немного неточным. Вернувшись к ручью, он принялся плескать прохладной водой себе на лицо, стараясь унять странную дрожь. Вдоволь напившись, он выудил из воды, давешний кожаный мешочек, с последним кусочком мяса. Последний, кстати, мигом исчез среди острых зубов, а кусок кожи, в которую он был завернут, повесил на веревку на поясе.
Чалийцу требовалось время, что бы прийти в себя после действия валерьянки, но, несмотря на это он все же последовал за Эйриан на берег. С ней все же было лучше, чем одному. Особого смысла в костре на данный момент хвостатый не видел, зато штука, с помощью которой девушка высекала искры, очень заинтересовала его. Брысь почти сразу схватил её, стоило ей покинуть руки девушки. Долго время пока она возилась с костром, своей сумкой, он вертел в руках огниво. Стоить признать, что может чалиец и не понял, почему появляются искры, но он очень быстро разобрался в устройстве приспособления и радостно осыпал все вокруг себя искрами. К моменту, когда девушка занялась рисунками, хвостатый уже вовсю исследовал пузырьки и мешочки, из выпотрошенной сумки. Пробки Брыся не заинтересовали, поэтому бутылочки остались не раскупоренными, думается, это было и к лучшему. Зато мешочки были исследованы полностью, с абсолютно хозяйским видом ушасто-хвостатая нечисть пооткрывала их все, засовывая свой любопытный нос, чихая, и открывая следующий.
Судя по развитой им деятельности, то ли он отошел от своего наркотического опыта, то ли деятельность помогала ему забыть о нем.
С рисунками все получилось легче, чем в прошлый раз.
С окружающими предметами все было легко и Брысь называл слова его языка, а так же удивительно легко запоминал слова названные Эйриан. Зато вот с вещами обычными для Эйриан было сложнее. Брысь сам указал на копье, дождавшись, когда ответит девушка, нарисовал нож и лук со стрелами, потом он нарисовал несколько животных и листьев растений, свойственных тропическому Туманному Острову. Зато вот с домами, лодками, людьми и одеждой у чалийца было сложнее. Если лодка у него вызвала понимание и улыбку, он довольно ткнул, в рисованный им ранее рисунок. Повторив:
- Корабль лоэкс!
То с домами и одеждой, он повторял слова, но чаще всего у него на лице было странное выражение растерянности и непонимания, сопровождавшиеся характерными движениями хвоста и ушей. К списку слов, благодаря стараниям Брыся, и небольшой физической активности, добавилось "бегать", "ходить", "лазать" и прочая деятельность которую хвостатый смог развернуть на пляже.
Вся эта игра в слова, вызывала у чалийца немалый восторг, так что временами Эйриан даже слышала довольное урчание, как у настоящего кота.
Брысь снова шлёпнулся на живот возле костра, помахав в воздухе хвостом, он провел рукой по его светлой шерсти и вопросительно посмотрел на девушку и то место где у неё должен был бы быть хвост.

Огонь жадно пожирал сушняк, но спотыкался и начинал трещать и чадить на более сырых ветках. Брысь  расположился чуть подальше от костра, поскольку нужды в нем сейчас не было, только жарче становилось, хотя и без того солнце грело коричневую кожу сверху, а песок прогретый за день снизу. Лениво танцующий в воздухе хвост, покрытый светлой шерстью, выдавал полное довольство его хозяина, а так же его плавные изгибы намекали о некоторой ленности владевшей сейчас чалийцем. Той самой ленности, наполненной грации и удовольствия, всегда порождавшей в людях зависть или восхищение к кошкам.
На вопрос Брыся же, дух повела себя и вовсе странно, да и рисунок не особо ответил на вопрос, вызывая ещё больше недоумения. Может быть ей просто было больно говорить о потере своего хвоста. Что бы как-то оправдаться, что задел за болезненное, Брысь пояснил.
- Брысь хвост нет, - следующую часть, он изобразил, уткнувшись носом в песок, накрыв голову руками, хвост поджался, уши прижались и все это задрожало, - ... нет хвост, Брысь нет быть.
Сморщившись сказал он, хотя фраза и напоминала просто слова сваленные в кучу, все же примерно она доносила смысл его фразы.
Следующий рисунок оказался не особо понятным, снова знакомый силуэт, но теперь внутри дух, и разные вещи, кровать - спать, стол-еда, что не прибавляло понятности этому объекту.

Посмотрев пантомиму девушки, насчет ошейника, чалиец послушно сел на песке и наклонил голову, убрав при этом волосы. Избавится от дурацкой штуки он был явно не против, поскольку она порядком достала его, хотя с тех пор как ошейник очутился на его шее, он уже успел пообвыкнуть к нему и он даже перестал нестерпимо натирать и давить.
Брысь спиной чувствовал, как приблизилась девушка, её пальцы коснулись шеи, оттягивая кожаную полосу. В следующий миг яркая вспышка закрыло сознание, очнулся хвостатый только через какое-то время носом в песок. Голос Эйриан доносился до него будто через вату.
Чалиец кое как поднялся на лапы, все время тряся головой, в попытках избавится от звона в ушах и кругов перед глазами. Более менее придя в себя, он снова устроился на песке, глядя на девушку внимательным кошачьим взглядом. Ни его поза, ни движения хвоста, не говорили, злится ли...
Он ткнул пальцем в Солнце, - спать, Брысь брать еда.
Ткнув напоследок в заросли, сообщил он девушке через какое-то время.

Отредактировано Брысь (2012-09-16 18:00:40)

Ночь только занималась, если по земле вокруг небольшого клочка, на который выбросило Брыся, стелился туман, то в вышине неба было чисто и когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом позволив покрывалу ночи накрыть весь мир, на небо высыпали крупные созвездия. Казалось все небо просто усыпано светящейся галькой, и если нырнуть в него, то никогда не достанешь до дна. Брысь некоторое время лежал на песке, щурясь от света костра и вслушиваясь в дыхание Эйриан, последнее отдавало хрипотцой и было немного затрудненно. Среди чали подобное встречалось, но очень редко, тогда шаманы собирали особые травы и заставляли хрипуна их жевать. Сам Брысь болел в последний раз очень давно и смутно помнил свое лечение, только как его намазали медом с чем-то, что потом все тело будто медленно раскалилось.
Когда на небе появилась луна, хвостатый не стал больше ждать и отправился в ночной лес. Сейчас большая часть его населения спала, а меньшая промышляла чем могла, и те и другие одинаково интересовали чалийца, благодаря острому нюху и отличному зрению Брысь легко мог находить первых, а быстрым лапам и сильным когтям вторых. В эту ночь стоило поохотится побольше, поскольку теперь нужно было добыть мяса на двоих, а если дух-девушки заболел, то ему нужно в два раза больше питания.
Под утро Брысь набрал достаточно дичи как ему казалось.
Более того, ориентируясь на свой нюх, он отыскал жгучую траву для лечения. Для приготовления мази требовалось некоторое время, и часть ночи ушла на то, что бы изготовить из камней и глины кратер, над которым чалиец подвесил пойманных за ночь зверьков, позволив их крови спокойно стекать в углубление. После этого в данное сооружение была заложена как следует отбитая камнями трава, что бы её сок перешел в собранную кровь.
Последний этап занял меньше времени только благодаря удаче, нужную вещь, Брысь видел ещё пару дней назад. Прежде всего он вернулся к ручью, в ночное время он выглядела совсем иначе. Отыскав место где ручей делал поворот и соответственно на бережку скапливался солидный слой жирного ила, чалиец тщательнейшим образом обмазался толстым слоем грязи. Подготовившись таким образом, он поспешил к нужному дереву, пока грязь не успела высохнуть и не начала отваливаться. Взобравшись на дерево, он осторожно снял с ветки гнездо диких пчел, возмущенные обитатели, пытались защитить свое жилище и покарать незнакомца, однако, все их попытки разбивались о грязевую защиту, толстым слоем укрывшую наглеца от жал. Некоторые из защитников так и прилипли к грязевому панцирю.
Вернувшись к своей заготовке, чалиец тщательно выбрал из гнезда мед, смешав его с травой и застегивающей уже кровью. После этого довольно долгое время он потратил на то что бы перемешать и взбить эту смесь их крови, травы, меда и воска до состояния густой липкой мази, без больших кусков утративших всякую индивидуальность ингредиентов.
Именно за этим занятием его и застало утра, а за ним и крик оставленного на берегу духа. В первый раз Брысь только повел ухом, спеша закончить лекарство завернуть его в заранее подготовленный кусок кожи, в котором раньше хранилось мясо. В итоге получился довольно солидный шар, ароматный и довольно тяжелый, для переноски, хвостатый оставил только небольшую петельку.
Когда он выбрался к месту их стоянки, то Эйриан там уже не было. Встав на четыре лапы, чалиец быстро обежал место ночевки. Следы на песке подсказали ему в какую сторону отправилась девушка, Брысь немного поколебался, может она просто хотела уйти пока его нет, а может пошла по своим духским делам. В конце-концов, зажав свою ношу в зубах, хвостатый припустил по следу девушки, если бы она хотела уйти, она бы не звала его, скорее всего ищет сейчас его в зарослях. След вывел сначала к ручью, а потом и дальше.
Когда след пересекся с другими запахами и многочисленными следами ног духов, только побольше, Брысь остановился. Эйриан была где-то рядом и он чуял её, и правда, сделав пару шагов он увидел девушку на дне довольно глубокой ямы. Несколько ударов сердца он рассматривал земляные стены и духа на дне.
- Быть... тут?
Сказал он, придав своей фразе вопросительный знак с помощью мимики и взгляда, а так же движений хвоста. Такие абстрактные слова, как "зачем", "почему" и им подобные пока не очень давались пониманию чалийца.
Судя по позе девушки она не очень была довольно своим положением. Яма было глубокой, но Брысь смог бы, в принципе, выбраться из неё, но глупые плоские ноги духов видимо не были приспособлены для таких прыжков.
Чали быстро обежал вокруг, разыскивая вокруг все что угодно что могло бы помочь.
Однако, ничего похожего вокруг не оказалось. Было бы бревно можно было бы спустить его в яму, лиану, ещё проще, но тут их вообще росло мало. В конце концов у края ямы, Брысь обнаружил довольно толстый корень, тот кто копал тут просто обрубил его. Что бы добраться до него пришлось скинуть в низ землю с края ямы примерно на два локтя. Наконец, вонзив когти рук в него, дикарь свесился в яму сам, когти ног же вонзались в землю стенок. Небольшой вес они могли удержать. Хвост покрытый грязью немного нервно подергивался.
- Брать... хвост, идти по Брысь.
Поторопил он Эйриан.

Отредактировано Брысь (2012-10-07 20:36:14)

Чалийцы необычайно трепетно относятся к своим хвостам. Помимо того, что он помогает им в повседневной жизни, лазать или, служа грубой пятой рукой, многие знаки, слова и фразы на их языке, без движений хвоста теряют всякий смысл. Более того, прикосновение к хвосту может означать признание в любви, переплетенные хвосты высшее её проявление, так и являться оскорблением, вызывая жестокие поединки между чалийцами. Если вы хотите смерти, то необязательно убивать жителя туманных островов, достаточно просто отрубить ему хвост, и он сам покончит с собой, а чалиец лишенный части хвоста навсегда останется изгоем или калекой...
Жест Брыся был продиктован скорее спешкой и тревогой, вызванной шумом, приближающимся к ним. Он знал, что будет больно и был готов к этому, все-таки молодые чалийцы могут даже повиснуть на хвосте на какое-то время, но тут... все же плосконогий дух, был несколько тяжелее даже среднего собрата, так что ощущения были, будто кто-то уцепился за копчик и пытается выдернуть из тела скелет. И неудачная попытка Эйриан легче не делала, когти ног, скользили в сырой стене, глубоко вонзаясь и медленно разрывая переплетение корешков, сползая вниз, так что хвостатому пришлось между попытками подпрыгнуть, по новой вонзив лапы в стену.
На второй раз, хвост  уже и сам обвил её руку, продолжая тянуть вверх, помощи от него было не много, но она все-таки была. Извиваясь, хвост подпер девушку снизу, толкая её выше, от рук и плеч к шее, но дальше уже не выходило, он только вздымал юбки, путаясь под бесчисленными слоями ткани.
Держать на себе двойной вес было куда тяжелее, лапы глубоко вонзались в землю, а корень под руками трещал, неотвратимо вылезая из своего логова. От боли и напряжения, Брысь оскалился, понимая, что ещё немного, и он просто рухнет вниз вместе с девушкой, мышцы напряглись, задействовав последние резервы.
Довольно скромная мускулатура чалийца отчетливо, будто вырезанная резцом, проступила под темной кожей, лапы замолотили в стену толкая тело вверх и поток комьев земли полетел на дно ямы, в то время как руки, заметались по краю ямы, оставляя в земле глубокие борозды от когтей, разрывая тонкие корешки и цепляясь за толстые. Подобно кошке старающейся выбраться, откуда то, Брысь невероятно быстро работал всеми четырьмя конечностями, еле успевая, зацепится за новый кусок земли, прежде чем старый рухнет вниз. И его усилия не были напрасными, он все-таки смог выбраться и вытащить на себе Эйриан, после чего практически рухнул на землю придавленный напряжением и плосконогим духом. Лежа на земле, он тяжело дышал, пытаясь восполнить потерю воздуха от столь активного времяпрепровождения.
- Хвост, - немного отдышавшись, поинтересовался он, - теперь больше... становится длина...
Вопрос был изображен совсем вяло, хотя и было видно, что если это так, то Брысь не отказался бы повторить. Тем временем шум все приближался и, подавив недовольный стон тела, чалиец оторвал себя от земли и как мог быстро затащил в кусты, не забыв утянуть туда же и Эйриан. Неподвижно замерев, дикарь оглядел разоренный край ямы и одиноко лежащую недалеко от штуку для переноски вещей, а на другой стороне ямы поблескивающий влагой кожаный шар. Зло зашипев сквозь зубы, он метнулся обратно, схватив сумку он сразу же, даже не останавливаясь, швырнул её назад, в Эйриан, оставшуюся в кустах. Разметавшись в прыжке, подобно своим грациозным предкам, он перемахнул яму, приземлившись четко возле шара и, недолго думая, второй предмет полетел в девушку. С места рванув назад, темнокожий чалиец снова вытянулся в прыжке, однако, в этот раз он не приземлился на все четыре лапы, а тяжело ударился животом о край и, оставив очередные шрамы от когтей на земле вокруг, свалился вниз. Может быть, ему просто не хватило разгону, а может просто истощенный бессоной ночью проведенной в охоте и изготовлением мази организм, перенапрягшийся после вытаскивания Эйриан, подвел своего хозяина.

Отредактировано Брысь (2012-10-09 19:00:41)

Пока Брысь лежал на дне ямы, первая мысль, которая пришла ему в голову, хорошо, что охотники не натыкали ничего в дно колообразного.  С тех пор как чалиец покинул родной остров, ему не приходилось так напрягаться, зато дома, денек, когда он выиграл себе право отправиться к предкам, был, наверное, даже похуже.
Над краем ямы показалось лицо Эйриан и Брысь ободряюще махнул ей хвостом. Лицо исчезло, зато сверху стали слышны другие звуки, девушка с кем-то говорила, кто-то тяжело дышащий и достаточно большой. Хлестнув себя хвостом, по поджарым покрытым грязью бокам, чалиец быстро обежал яму, всматриваясь в стены. Наконец, он выбрал место и остановился, унимая дрожь в конечностях. Короткий разбег и прекрасный прыжок, которого простому человеку никогда бы не сделать, не так у них ноги устроены, коричневое тело, буквально вонзилось в глинистую поверхность, примерно, чуть выше половины высоты стены. Один удар сердца и новый прыжок, в результате которого Брысь почти выпрыгнул из ямы и после короткого взрыва бешеного царапанья стен, он оказался выше уровня земли.
Впрочем, то что чалиец там увидел особо не радовала, Эйриан стоявшая напротив медведя, на которых собратья чалийца ходили вдесятером с длинными копья, как раз что-то плеснула ей в глаза, чем привела в полную ярость, хоть и слепую. На таких медведей охотники чали ходили вдесятером, вооружившись длинными копьями.  Брысь хотел сначала броситься к духу, помочь ей, но она и так убегала, зато вот медведица...
Ком земли ударил в голову зверя, рассыпаясь на множество черных осколков, а хвостатый уже поднимал новый, крича что-то на своем языке. Второй бросок оказался ещё лучше первого, ударив точно в нос.
Неизвестно, чего хотел Брысь, но он добился самого главного, медведица, все ещё слепо мотая головой, переключилась с Эйриан на него, и сделал в его сторону первый шаг. Шаг, сделавший её ближе к яме. А чалиец все продолжал швыряться комьями, разъяряя зверя и заставляя его подходить ближе. Стоило медведице сделать последний раз ступить в яму, как хвостатый сорвался с места, уж его мягкие лапы должны были скрыть шум его прыжков на какое-то время.
Широкими прыжками он довольно быстро догнал Эйриан, в отличие от чалийца, бежавшего на всех четырех лапах, ей приходилось пользоваться двумя, да и то одной не очень исправной. Так что это был вопрос нескольких ударов сердца, правда не сердца Брыся, оно как раз сейчас колотило с такой силой и скоростью, что даже колибри бы крылом махнуть не успела. Подскочив сзади, хвостатый не стал останавливаться, а просто поднырнул под широкие шкуры духа, закрывающие ноги и только мешающие бегать и ходить, при этом одна из ног, чувствительно стукнула его в плечо, но в результате обе болтались по сторонам от его головы. Только немного снизив скорость, чалиец понесся вперед. Хвост, покрытый светлой шерстью, обвился вокруг талии девушки, что бы она не свалилась, хотя плоская спина все же была довольно удобна для сидения.
Через несколько минут такой скачки сквозь лес, Брысь все-таки сначала притормозил, а потом и просто перешел на размеренную рысь, поскольку натруженные за ночь и за утро мышцы уже начинали ныть от усталости.
Куда они прибежали, а главное куда бегут, он особо не представлял, во всей этой суете было не до определений направления.

От усталости лапы уже дрожали, а шаг чалийца стал уже не таким уж и мягким. Несмотря на всю силу и выносливость, полученные за годы нелегкой жизни в джунглях, Брысь за последние два дня порядком измотался без нормального отдыха и еды. Вот и сейчас, когда Эйриан запросила остановки, он с радостью растянулся на животе, позволяя девушки сползти с его взмокшей спины. Полежав немного на земле, хвостатый снова поднялся и сделав несколько  шагов, не столько улегся, сколько рухнул прямо в ручей, позволяя воде самой омыть усталое тело и дарить прохладу перетруженным мышцам.
Над водой возвышалась только загорелая спина в разводах грязи, и та временами заливаемая водой, да острые уши. Некоторое время, примерно в том месте, где было лицо Брыся поднимались пузыри, наконец набравшись сил, он все же перевернулся в потоке, так что теперь мог нормально дышать. Впалый живот тут же принялся спешно гонять воздух в легкие и обратно.
Эйриан как обычно болтала и чалиец понял, что без этого голоса, вернись он снова в лес в одиночестве, ему бы пришлось тяжко.
Ясно было только, что девушке понравилось, как он увез её от опасности. Брысь старательно растянул губы, так как это все время делала Эйриан, заодно демонстрируя отличный набор белых и по кошачьи острых зубов... Только вот у домашних мурок, эти самые клыки, да и когти тоже, были раз в десять меньше.
К тому моменту, как Брысь отдышался и уже просто лежал давая себе отдых, его спутница успела привести себя в порядок и уже даже собраться куда то.
- Стой, Эйриан тут, - поднял он руку будто надеялся схватить, хотя расстояние бы никак не позволило. - Мало ждать Брысь.
Мышцы чалийца напряглись, и он сел, выбравшись из воды, хвостатый несколько раз прыгнул на месте, стряхивая с себя воду, и чтоб избавиться от неё, отряхнулся совсем как его дикие родичи.
- Эйриан, нога плохо...
Спросил он в своей манере, после чего подошел ближе.
- Надо смотреть. Нога плохо, ходить. Плохо долго долго, пока не умирать. Надо... нет ходить. Надо класть холодная вода. Надо тянуть сильно повязка и нет ходить.
Брысь немного насторожено взял верхнюю шкуру девушки. Он уже знал, что "одеть" это сбрасывание и напяливание шкуры на себя. Шкура ему не нравилась, но "схватят" снова он не хотел.
- Эйриан плохо... кхе-кхе. Брысь помогать, - решил все же вернутся он к вопросу самочувствия своей спутницы. - Брысь делать иввиэк. Эйриан делать...
Чалиец показал будто что-то зачерпывает, а потом его рука заскользила по темно-коричневой груди и шее, будто намазывала что-то.
- Кхе-кхе идти от Эйриан.
Он внимательно посмотрел на девушку, поняла ли она его, после чего сделал несколько шагов назад, по своим следам которые вели к ручью от ямы.Он обернулся к девушке, поясняя.
- Брысь дело... назад. Гуииа надо помогать. Эйриан хочет ждать тут, Эйриан хочет быть с Брысь. Брысь нести Эйриан.
Снова выдав оскал, который так любила девушка, он добавил.
- Брысь не быть...
Чалиец задумался мучительно подбирая слова.
- Ксиекиви... Человек... Брысь не успеть быть человек.
Наконец, сформулировал он свою мысль на столь непривычном ему языке, в котором ни одно слово не требовало хвоста.
- Быть мало дождей, не успеть. Но Брысь сильный, носить вода, носить плювт, много много. Брысь легко носить Эйриан. Брысь победить много ксиекиви, всех человек. Брысь побеждать и делать умирать. Брысь очень сильный.

То что Эйриан решила следовать с ним, явно обрадовало Брыся, правда вот её упрямство, стерло с лица радость. Девушка почувствовала, как вокруг её пояса снова обвилась змея чалийского хвоста, после чего с силой потянула её вниз. Желая показать что не настроен на споры, Брысь оскалился, когда плосконогая взглянула на него. В этот раз "улыбка" получилось совсем уж страшная.
Для того что бы усадить девушку себе на спину, пришлось вцепиться когтями в землю, зато это дало результат и жесткие шкуры спутницы снова вжались в кожу на пояснице и спине. Как и в прошлый раз, Брысь удерживал Эйриан на спине хвостом, правда она и сама могла держаться, за длинные волосы своего хвостатого спутника или за кольцо на его ошейнике.
Судя по вопросам, то что рассказал чалиец, оказалось не очень понятно. Брысь только недавно стал пользоваться языком плосконогих, потому понимал что получается у него плохо. Некоторое время он шел молча, размышляя как бы рассказать попонятнее, поскольку он не бежал и не торопился, то и девушка едущая на спине, не чувствовала никаких толков или качки, только легкое покачивание, да тепло под собой.
Наконец, придя к решению, он обернулся на девушку.
- Брысь говорить много. Один, Брысь жить уже...
Он задумался, а потом чуть притормозив показал Эйриан растопыренную пятерню три раза, а потом ещё один палец.
- Столько дождей Брысь жить.
После этого, Эйриан было продемонстрировано ещё два пальца.
- Если Брысь мочь жить ещё столько. Брысь стать человек. Стать Ксиекиви, человек с правильный нога, с хвост.
Чалиец продолжил путь.
- Пока Брысь не быть ксиекиви, он быть как гуииа. Животное, он работать, носить вода, носить плювт, ночить другой вещ, когда племя делать другой дом, за это ксиекиви давать еда. А если плохо плохо семья Брысь, можно есть Брысь. Когда Брысь стать ксиекиви, его нельзя есть, он может брать себе... что бы быть маленький Брысь много много.
За разговором дорога шла куда незаметнее, хотя путь размеренным шагом оказался гораздо дольше, правда он удлинялся ещё и потому, что Брысь выбирал более удобные пути для себя и своей спутницы, то и дело ведя носом почти по самой земле, выискивая свои старые следы.
- Потом стало плохо плохо для все семья ксиекиви. Они приходить каменный лес. Они много говорить. Решать, что посылать к Духам человек со свои слова. Тот кто победить всех, тот идти к духам. Брысь победить всех всех всех.
Было видно что чалиец очень гордился этим достижением, он даже заметно приободрился. Острый коготь показал Эйриан несколько ниточек шрамов тянущихся по темной коже плеч и спины. Судя по их виду, шрамам было уже несколько месяцев.
- Брысь победить всех, а потом думать. Прыгать с большой камень не хотеть, убить себя большой коготь тоже. Брысь решать плыть в Туман. Взяв лодка Брысь плыть и туман убивать Брысь. Потом Брысь попасть к Великий Отец и все говорить, что сказали ксиекиви ... которые много много дождей жить.
Палец чалийца ткнул в небо, на солнце. Вообще, без помощи рук говорить чалийцу было куда сложнее, девушка постоянно ощущала шевеление хвоста на своей талии. Жесткие кольца покрытые светлой шерстью, то ослаблялись, то напрягались, будто Брысь не мог говорить не размахивая хвостом. Когда он рассказывал о своей победе, кольца хвоста сжались, так сильно, что казалось на девушке пытаются затянуть корсет гораздо меньше её размера.
- А потом Брысь попадать на большую лодку духов с плоская нога. Там было много духов. Брысь укусить один или два, когда они хватать и тянуть Брысь.  Маленький дух потом  много говорить Брысь. Меньше Брысь, его шкура тоже маленький. Он говорить и называть меня Брысь. Он всегда бегать наверх и приходить только иногда, приносить вода и еда. Брысь всегда седеть внутри деревянный лодка. Много сидеть. Потом приходить ещё больше духов. Быть большой большой, как большой камень, а кожа как лист дерева. Они быть с штука как у Брысь.
Он показал на свой ошейник.
- Снова сидеть много дней. Брысь ни с кем не говорить...
Он задумался о чем то, а потом продолжил.
- Потом не такой день, темно и трясет. Наверху крики. Пришел дух с плоский нога, который много много шкур, как Эйриан. Он много дух со штука бежать наверх. Брысь тоже бежать. Вода море быть кровь. Вся вся. Наверху духи убивать... Рыбачеловек. Нога рука, как все дух, а глаза, грудь, живот, будто рыба. Много шипов и когти. Убить много дух с плоский нога. Маленький дух Брысь спасать и убивать рыбачеловек.
Брысь замолчал, что-то подсчитывая в уме.
- Убивать сколько пальцев на рука.
Он снова притормозил и на этот раз указал на несколько шрамов на боках и один на бедре, этим уже было несколько недель роду и они только заживали. Раньше девушка как-то не замечала их, возможно чалиец мазал свои раны, какой-то мазью которая скрывала их.
-  Спасать маленький маленький дух. Нога плохой, крыло как муха и говорит...
Брысь обернулся на Эйриан смешно сморщил морду и принялся пищать что-то непонятное.
- А потом, - продолжил он уже нормальным голосом, - духи рыбы ушли. Ещё одна большая лотка с три дерево, плыть к нам, а мы от неё. Много много камень возле берег. Наша лодка бить по ним и совсем развалиться, а Брысь падать вода, а потом плыть долго долго. Дальше знать.
Собственно это и была вся история чалийца, и она стоила некоторого усилия что бы рассказать её, хотя в горле совсем пересохло. Даже если у Эйриан останутся какие-нибудь вопросы, большую часть из них Брысь должен был ответить в своем рассказе. Хотя, конечно, малое знание языка могло только больше запутать девушку.
Чалиец с интересом посмотрел на свою наездницу, как она восприняла его рассказ, а заодно поинтересовался.
- Как ты умирать?
Может это был и не совсем вежливый вопрос, но видимо Брыся это не беспокоило.
...

Через некоторое время, хвостатый остановился и прислушался.
- Не говорить. Близко близко.
Он снова двинулся в путь, но на этот раз крадучись. Мягкий шаг чалийца, оставлял глубокие следы, благодаря двойному весу, а Эйриан и вовсе казалось что она плывет над землей.
Через некоторое время и девушка смогла расслышать рев медведя. Судя по тому насколько раньше его разобрал Брысь, слух у чалийцев был куда острее человеческого, хотя этот дикарь, наверное, и своим более цивилизованным собратьям фору бы дал, уж в силе и выносливости точно.
Только один раз тишина шага хвостатого была нарушена, и то только урчанием его желудка.
Звук медвежьего рева все нарастал и нарастал, вскоре впереди показался свет поляны, на которой была выкопана яма. Рев дробился и искажался, будто медведь ревел хором. Когда странная парочка вышла на полянку, то стало ясно почему.
Как и предполагал Брысь, ослепленная Эйриан и разозленная чалийцем, зверь кинулся на последнего и загремел в яму, в которой сегодня побывали почти все. А причиной множественности голосов, являлись три медвежонка, мечущихся по краю ямы и жалобно ревущих.
Брысь ссадил Эйриан под одним из деревьев.
- Ждать тут, хорошо? Брысь быстрый.
Первым делом чалиец подбежал к яме, на медвежат он не обращал внимания.
- Даск гуииа, онелка удока. Ис тир ти туор эклесс левним ввукс вур доут врактор.
Извиняющимся тоном проговорил он через какое-то время после того как заглянул в яму и видимо обращаясь к зверю сидящему в яме.
Он отошел от ямы, все время озираясь по сторонам будто ища что-то. Глянув на девушку он снова "улыбнулся" своей клыкастой улыбкой.
- Брысь быстрый.
После чего чалиец коричневой молнией метнулся в заросли, оставив девушку одну.

Через некоторое время один из жалобно ревущих медвежат, покинул край ямы и не переставая реветь подошел к девушке. Выражение его морды было совсем человеческим.
Брыся не было несколько минут, когда в лесу послышался треск. А ещё через пяток минут, кусты зашуршали, и показался сам чалиец. Раздвигая ветки хвостом и крупом, он пятился назад. От усилия чалией весь взмок и его коричневая кожа блестела на солнце, там где он не успел испачкаться лесной землей, древесной пылью и трухой. Когда он вылаз весь, то оказалось что вцепившись когтями, он тащит за собой довольно длинной бревно с остатками веток, если судить по виду, то оно было давно уже сухим, что давало возможность повалить его.
Притащенное бревно, Брысь столкнул одним концом в яму, после чего поспешил к девушке.
- Теперь бежать быстро снова.
Глянув в лицо Эйриан он пояснил.
- Убивать гуииа, хорошо, много мяса, много кожа. Дать умереть чтоб не есть, плохо. Дать умереть...
Он запнулся подыскивая слово, не найдя встал с четверенек и изобразил на своем теле отличия девушек от парней.
- умирать с маленький гуиииа - совсем совсем плохо. Будет много злой дух, который убивать.
Хвост снова обвился вокруг талии девушки с силой сажая её на привычное уже место.
- Теперь мы бежать. Брысь не знать куда.
С полянки Брысь двинулся довольно торопливо, снова выбрав старую цепочку следов по которой уже один раз уходил отсюда. Правда на это раз он перешел на шаг гораздо быстрее, в животе дикаря страшно урчало, а сам он шел опустив голову к земле, то ли выглядывая свои следы, то ли просто устал.

Брысь довольно долгое время брел молча, может, просто слишком устал или в горле пересохло, его большие глаза были полуприкрыты, так что он смотрел на все сквозь пушистые мальчишеские ресницы. Только дойдя до ручья, он припал к воде губами, а потом долго и жадно пил. Дальнейший путь шёл уже по берегу, как и предложила Эйриан, чалиец уверенно шлепал вдоль берега по локти в воде.
- Нет, гуииа очень умный зверь. Ранить гуииа, не убить, он долго долго искать охотник для месть. Помочь гуииа, потом он помочь тебе. Он помнить хорошее дело.
Оказалось, что он не забыл про давно прерванный разговор и теперь довольно последовательно возвращался к заданным девушкой вопросам.
- Духи везде. Свитран видеть дух, простой человеки не видеть. Дух есть во всех и везде. Дух Отец и Дух мать, создавать все. Духи жить в иск, над нами и смотреть.
Брысь посмотрел на небо.
- Когда светло быть, иск нет. Ночь будет иск, много много.
Судя по всему, местные совсем не знали про обычный мир и духов... Хотя может в мире духов, духов могли видеть все и их никто не считал духами, потому что вокруг и так одни духи.
- Нет, Брысь не носить. Брысь сам плыть к туман, что бы умирать и попадать мир духов. Дома много плохо, надо сказать Великий Дух. Много человек хотели сказать, а Брысь всех победить и он идти говорить Дух. Эйриан говорит - нет дух. Она есть, спать, Брысь не знать, как быть в Мир Дух, может все дух есть и спать.

***
Тихий плеск воды, абсолютно скрывал мягкий шаг уставшего чалийца.
Наконец, когда он уже чувствовал, что больше не может идти, а желудок уже даже перестал выть от голода, видимо принявшись переваривать сам себя, Брысь решил сделать привал. Он вышел на берег и осторожно снял с себя Эйриан, с удовольствием выгнув спину дыбом, будто сердитый кот. Выслушав предложения Эйриан, он удивленно осмотрел себя.
- Брысь чистый, - вполне уверенно заявил он. - Что такое "подстричь"?
Коричневые пальцы вцепились в кожаный ремешок, облегающий худую шею.
- Я страх. Опять больно. Она давить, не мешать.
Чалиец зашел в воду по пояс, глянув на Эйриан, он добавил.
- Снимать шкура для нога. Будем смотреть нога и лечить. Тихо тихо.
Слова Эйриан несколько удивили дикаря, так что он остановился в виде и задумался, только хвост плясал над водой, будто боялся погрузиться в неё, касаясь самым основанием.
- Брысь не думать про дом, - почему то шепотом ответил он. - Брысь уйти навсегда из дом, нести весть Велкий Дух. Больше не возвращаться, из Мир Дух нельзя вернутся. Мы строить свой дом шкура и листья. Дождь не мочить, носить с собой быстро ... надо мало таких как Брысь, что бы нести далеко. Свитран может вызывать дождь, но духи не слышать его последнее время.
То что можно снять ошейник местным свитранам, отразилось радостью на лице чалийца, правда большую часть радости все же отъело сомнение. Он сново нерешительно коснулся своего станого "украшения". Однако другие слова отвлекли его от этих невеселых мыслей. Почему он не мог с ней разгуливать было непонятно, сколько дней уже гулял.
- Почему не гулять? - спросил он, и сразу добавил. - Что костюм? Зачем Брысь костюм?
После чего склонился над водой и, погрузив в неё руки, замер. Загорелая дочерна фигурка неподвижно весела над водой не меньше десятка минут, а то и больше. Шепотом же он обратился к Эйри.
- Говорить тихо тихо.